Димедрол при раке желудка

Как острая, так и хроническая разновидность болей требует медикаментозной помощи. Хронический болевой синдром при онкологических заболеваниях имеет свои особенности:

Может развиться в короткие сроки (из-за сдавления нервных стволов растущей опухолью или быстрого массивного разрушения органа).
Может существовать почти постоянно из-за перераздражения нервной системы.
Может сохраняться даже после устранения своего источника (из-за поломок в системе торможения нервных импульсов).

Поэтому даже на стадии отсутствия всяких ощущений, но имеющемся доказанном диагнозе злокачественного новообразования, должна быть разработана тактика поэтапного обезболивания — от слабых к сильно действующим препаратам.

К моменту, когда боль появится или станет усиливаться, врач и пациент должны быть вооружены уже готовой стратегией, которая может быть применена именно у данного онкологического больного с соблюдением необходимых сроков увеличения дозировок лекарств или усиления обезболивающего эффекта.

Оценка уровня боли при раке

Уровень боли адекватно оценить может лишь тот, кто ее испытывает. К тому же ощущения больные испытывают разные: сверление, резь, покалывание, пульсация, жжение и пр. Для того, чтобы эти переживания лучше понял врач, пользуются наглядной шкалой болевых уровней (см. рис).

Шкала болевых уровней для выбора обезболивающего при раке

Шкала болевых уровней от 0 до 10

По происхождению боли при онкологии бывают:

Висцеральные боли. При новообразованиях в брюшной полости. Ощущения сдавливания, распирания, боль ноющая или тупая, не имеющая четкой локализации.
Соматические боли. Развиваются в сосудах, суставах, костях, нервах. Продолжительная, тупая боль.
Невропатические боли. Возникают при повреждении нервной системы: центральной и периферической.
Психогенные боли. Появляются на фоне депрессии, страха, самовнушения, без какого-либо органического повреждения, как правило обезболивающие здесь не помогают.

Что делать?

В случае, если онкология подтверждена гистологически, есть диагноз и пациент наблюдается онкологом:

на стационарном этапе за обезболивание отвечает отделение, в котором человек оперируется или лечится,
если пациент в поликлинике наблюдается терапевтом, а в онкодиспансере онкологом или передан для наблюдения врачу противоопухолевого кабинета поликлиники, ему следует вместе со всеми выписками и медкартой обратиться к врачу-анальгологу (чаще всего в онкодиспансере). Сделать это следует, даже если нет болей. Анальголог расписывает поэтапную схему обезболивания, которой станет придерживаться наблюдающий больного врач.

Если рак еще не подтвержден — нет подтвержденного гистологией диагноза, но есть боль – также стоит обратиться к анальгологу и получить рекомендации, закрепленные письменно в меддокументации (запись в амбулаторной карте, выписку).

Если к анальгологу еще не обращались, но есть боль – обращайтесь к участковому терапевту. В его силах назначить ненаркотические анальгетики и сопутствующие препараты, снимающие или ослабляющие болевые ощущения.
Если ранее применялись ненаркотические анальгетики, но их эффекта недостаточно, следует незамедлительно получить рекомендации анальголога, с которыми обращаются к терапевту по месту жительства, реже – к врачу противоопухолевого кабинета поликлиники.

Без рецепта на сегодня в аптеке можно получить разве что нестероидные противовоспалительные (ниже есть инструкция как своевременно получить необходимые обезболивающие для больного раком).

Стандартные схемы противоболевой терапии

При каждом осмотре онкологического больного лечащий врач оценивает его субъективное ощущение боли и в назначении обезболивающих движется по трехступенчатой лестнице снизу вверх. Не обязательно двигаться по ступеням последовательно. Наличие сильной нестерпимой боли сразу предполагает переход к ступени 3.

Обезболивающие средства при онкологии, раке

1 Ступень — слабая боль 2 ступень — сильная боль 3 ступень — нестерпимая боль

Первая ступень — слабая боль

На первой ступени обезболивания при онкологии располагаются нестероидные противовоспалительные препараты с обезболивающим эффектом (Ибупрофен, Кетопрофен, Диклофенак, Целекоксиб, Лорноксикам, Нимесулид, Эторикоксиб, Мелоксикам) или Парацетамол.

Таблетки от боли при онкологии

Начинать с минимальных доз (см. в табл) с постепенным увеличением при необходимости.
Поскольку эффект от обезболивающих накопительный, не мгновенный, несколько дней следует не превышать первоначальную дозу.
Начинать нужно с таблетированных форм, далее переходить на инъекции. При противопоказаниях к пероральному приему или эффект от таблеток низкий, нужно вводить обезболивающие лекарства внутримышечно.
Принимать таблетки после еды, под прикрытием Омепразола и его аналогов, можно запивать молоком, во избежании поражения слизистой желудка.

Уколы при первой ступени

При всех видах онкологической боли, кроме костных:

Кетанов (или более эффективный Кеторол), в отдельном шприце.
Папаверин для усиления эффективности. Если больной курит, то папаверин будет малоэффективным.

При костных болях:

Ни папаверин, ни Кетанов не сравнятся по эффективности при костных болях с Пироксикамом, Мелоксикамом, Ксефокамом. Выбрать один из препаратов и вводить в отдельном шприце.
При первичных костных опухолях или метастазами в них целесообразно обсудить с врачом применение бисфосфонатов, радиофармпреапаратов, Деносумаба. Кроме обезболивающего, они обладают и терапевтическим эффектом.

Если больной не страдает пониженным давлением и температура тела нормальная, то показаны Реланиум, Сибазол.

Подкрепляться вышеперечисленные средства могут вспомогательными

противосудорожные — Карбомазепином, Прегабалином (Лирикой), Ламотриджином,
центральные миорелаксанты — Габапентином (Тебантином),
транквилизаторы- Клоназепамом, Диазепамом, Имипрамином. Улучшают сон, оказывают успокоительное действие, усиливает действие наркотических анальгетиков.
кортикостероиды — Преднизолон, Дексаметазон. Повышают аппетит, в комплексе с обезболивающими дают эффект при болях в позвоночнике, костных, болях внутренних органов.
нейролептики – Галаперидол, Дроперидол, усиливают анальгетики и являются противорвотными.
антиконвульсанты — Клоназепам, эффективен при простреливающих болях, усиливает наркотические анальгетики.

Вторая ступень – боли от умеренных до сильных

Т.к. препараты первой ступени становятся слабоэффективными требуется Парацетамол (или нестероидные противовоспалительные) в сочетании со слабыми опиоидами (кодеинсодержащими или Трамадолом).

С такими болями чаще назначаются таблетки при онкологии:

Трамадол — его назначают в первую очередь, именно тогда, когда ненаркотические обезболивающие уже помогают. Он применяется либо в таблетках (часто вызывает тошноту), либо в инъекциях. Совместно с НПВС (Парацетамол, Кеторол). Трамадол нельзя принимать вместе с наркотическими анальгетиками и с ингибиторами МАО (Фенелзин, Ипрониазид, Оклобемид, Селегилин).
Залдиар — комплексный препарат Трамадола и Парацетамола.

Уколы:

Трамадол + Реланиум (в разных шприцах)
Трамадол и Димедрол (в одном шприце)
Кодеин + Парацетамол (макс. суточного приема 4-5 тыс. мг.).

Чтобы добиться эффекта и в то же время снижать боль как можно меньшим количеством наркотических средств, нужно комбинировать Кодеин или Трамадол с другими НПВС (Парацетамол, Кеторол и пр.).

Далее возможно назначение Парацетамола с маленькими дозами Фентанила, Оксикодона, Бупренорфина, относящихся к сильным опиоидным анальгетикам. Комбинацию подкрепляют и вспомогательной терапией из первой ступени.

Третья ступень — сильная боль

При сильной боли или постоянных болях, например, при 4 стадии, высокие дозы Трамадола или Кодеина уже не помогают. Онкологический больной нуждается в сильных опиоидах в сочетании с Парацетамолом и вспомогательными миорелаксантами или транквилизаторами.

Морфин — наркотик, который назначается в онкологии при нестерпимых болях. Кроме обезболивающего эффекта он имеет и все побочные действия сильный наркотика (зависимость, привыкание), после его применения ничего помогать уже не будет, не останется выбора средств. Поэтому переходить от слабых (Трамадол) к более сильным следует очень взвешенно.

Список анальгетиков, которые желательно применять до Морфина:

Препарат	Эффективность относительно Морфина	Действие
Трамадол	10-15%	4 часа
Кодеин	15-20%	4-6 часов
Тримеперидин (Промедол)	50-60%	4-8 часов
Бупренорфин (Бупронал)	40-50%	4-6 часов
Пиритрамид (Дипидолор)	60%	6-10 часов
Фентонил (Дюрагезик)	в 75-125 раз эффективнее	6 и более
Морфин	4-5 часов

Список наркотических обезболивающих от более слабых, к более сильным:

Трамадол — по некоторым источникам считается синтетическим аналогом наркотиков, по другим ненаркотическим анальгетикам.
Тримеперидин — у таблетированных форм эффект в 2 раза ниже, чем инъекционных, меньше побочных действий в сравнении с Морфином.
Бупренорфин — медленнее развивается привыкание и зависимость, чем у морфина.
Пиритрамид — действие очень быстрое (1 минута), совместим с нейротропными препаратами.
Фентонил — удобнее, безболезненно и эффективно использовать в пластыре, а не в/мышечно или в/венно.
Морфин — эффект наступает через 5-10 мин.

Врач должен предлагать эти препараты больному, но как правило, проявлять инициативу нужно родственникам больного и обсудить с ним возможность после ненаркотических средств использовать менее сильные опиаты, чем Морфин.

Выбор способа введения лекарства

Таблетированные препараты при онкологии и капсулы удобны почти всегда, кроме случаев затрудненного глотания (например, при раке желудка, пищевода, языка).
Накожные формы (пластыри) позволяют постепенно всасываться препарату без раздражения слизистых ЖКТ и наклеивании пластыря один раз в несколько дней.
Инъекции чаще выполняются внутрикожно или (когда есть нужда в быстром устранении болевых ощущений) внутривенно (например, рак кишечника).

При любом пути введения подбор дозировок и кратности подачи лекарства ведется индивидуально с регулярным контролем качества обезболивания и наличия нежелательного действия веществ (для этого осмотр больного показан не реже, чем раз в десять суток).

Уколы

Обезболивающие уколы представлены: Трамадолом, Тримеперидином, Фентанилом, Бупренорфином, Буторфанолом, Налбуфинлм, Морфином.
Комбинированным средством: Кодеин + Морфин + Носкапин + Папаверина гидрохлорид + Тебаин.

Таблетки, капсулы, капли, пластыри

Неинъекционные варианты опиоидных обезболивающих:

Трамадол в капсулах по 50 мг, таблетках по 150, 100, 200 миллиграмм, свечах ректальных по 100 миллиграмм, каплях для приема внутрь,
Парацетамол + Трамадол капсулы 325 мг + 37,5 миллиграмм, таблетки, покрытые оболочкой 325 мг + 37,5 миддиграмм,
Дигидрокодеин таблетки продленного действия 60, 90, 120 мг,
Пропионилфенилэтоксиэтилпиперидин в защечных таблетках по 20 миллиграмм,
Бупренорфин пластырь накожный 35 мкг / час, 52,5 мкг / час, 70 мкг / час,
Бупренорфин + Налоксон подъязычные таблетки 0,2 мг/0,2 мг,
Оксикодон + Налоксон а таблетках продолжительного действия с оболочкой по 5 мг / 2,5 мг; 10 мг / 5 мг; 20 мг / 10 мг; 40 мг / 20 мг,
Таблетки Тапентадола с пленочной оболочкой продленного высвобождения вещества по 250, 200, 150, 100 и 50 миллиграмм,
Тримеперидин таблетки,
Фентанил накожный пластырь 12,5; 25; 50, 75 и 100 мкг / час, таблетки подъязычные.
Морфин капсулы длительного высвобождения 10, 30, 60, 100 миллиграмм, таблетки пролонгированные с оболочкой по 100, 60, 30 миллиграмм.

Как получить обезболивающие препараты

Назначение легких опиоидов подписывает начмед однократно, потом повторная выписка может производиться самим врачом. Повторно начмед смотрит аргументацию смены дозы или переход на другой препарат (например, усиление).

На сегодняшний день если есть нормальная рекомендация алнальголога (ступенчатое усиление терапии), то движутся по ней и никто ничего долго не ждет:

Колют Кеторол, реже Диклофенак, потом сразу переходят на Трамадол (при усилении болей).
Трехкратный прием Трамадола в сочетании с парацетамолом и Габапентином без эффекта — переходят на Дюргезик (Фентанил).
После увеличения дозировки до максимальной или невозможности применения пластырей — переходят на морфин.

Накожные варианты — обезболивающие пластыри Фентанила и Бупренорфина являются предпочтительной альтернативой таблетированным опиоидам. Это сильное обезболивающее с постепенным выходом лекарственного вещества. Вопрос их назначения упирается в ценник и доступность.

Если у пациента имеется группа инвалидности, и он имеет право на льготное лекарственное обеспечение

вопрос выписки того же Фентанила (Дюргезика) осуществляется по месту жительства участковым терапевтом или хирургом противоопухолевого кабинета (при наличии рекомендаций анальголога, заполнения документации – льготного рецепта и его копии за подписью начмеда лечебного учреждения при первичной выписке препарата). В дальнейшем участковый терапевт может осуществлять выписку лекарства самостоятельно, обращаясь к помощи начмеда только при коррекции дозировок.

В случае, когда человек с инвалидностью отказался от лекарственного обеспечения и получает за него денежную компенсацию

он может начать получать требующиеся таблетки, капсулы или пластыри бесплатно. Нужно получить от участкового врача справку произвольной формы о необходимости проведения дорогостоящей терапии с указанием препарата, его дозы и кратности применения за печатью врача и лечебного учреждения, которую необходимо предоставить в Пенсионный Фонд. Льготное лекарственное обеспечение восстанавливается с начала следующего за подачей справки месяца.

Для получения Фентанила в пластыре пациент должен:

Обращаться в аптеку лично или заполнять доверенность на имя родственника в лечебном учреждении.
Как и перед началом другой терапии, человека просят заполнить информированное согласие на начало терапии.
Больному выдается инструкция по использованию накожного пластыря.
Инвалидность при онкологической патологии стоит начать оформлять с момента верификации диагноза и получении результатов гистологии. Это позволит к моменту появления хронического болевого синдрома и его прогрессирования воспользоваться всеми возможностями противоболевой терапии.
В отсутствии возможностей получить накожный пластырь обезболивающий бесплатно или купить за свои средства, человеку предлагается морфин в одной из лекарственных форм. Инъекционные формы Морфина назначаются и при невозможности обеспечить пациенту прием непарентеральных форм опиоидов. Инъекции выполняются СП или работниками хосписов на территории проживания пациента.
Обо всех случаях нежелательных действий получаемых препаратов или неполном подавлении боли следует информировать своего терапевта. Он сможет подправить лечение, провести замену режима лечения или лекарственных форм.
При переходе с одних опиоидов на другие (из-за неэффективности, побочных действий) начальную дозировку нового лекарства выбирают чуть ниже той, что показана во избежание суммации доз и явлений передозировки.

Таким образом, адекватная обезболивающая терапия для онкологических больных в РФ не только возможна, но и доступна. Необходимо лишь знать порядок действий и не терять драгоценное время, проявляя предусмотрительность.

Источник

Эвтаназия новым законом «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» запрещена. Предполагается, что необходимость в ней отпадает, если неизлечимого больного освобождают от невыносимых болей. Но как это делается, и почему до сих пор страдающие онкологическими заболеваниями на последней стадии умирают в мучениях?

Комитет экспертов по обезболиванию при раке Всемирной организации здравоохранения доложил еще более двадцати лет назад: “Сейчас, когда существует приемлемая альтернатива смерти, сопровождающейся болями, следует концентрировать усилия на реализации программы паллиативного лечения, а не увлекаться борьбой за легализацию эвтаназии”. Но даже в странах, где онкологические больные давно уже доживают жизнь без хронической боли, разговоры об эвтаназии не умолкают. Что уж говорить нам в стране, в которой на всех лекарствах традиционно экономят. Стране, в которой у журналистов, пишущих о проблемах наркомании, спрашивают: «Где наркоманы покупают марихуану и героин? Родственница болеет, искололи уже всю, а боли все равно есть. Говорят, в Америке таким больным рекомендуют наркотики…». Действительно, в Америке есть штаты, где неизлечимым пациентам марихуану продают в аптеке по рецепту врача.

Читайте также: Семечки и рак желудка

У нас в аптеках марихуаны нет, обезболивающие препараты есть, хоть иногда и возникают перебои: в прошлом году практически не было бесплатных «длинных» наркотических анальгетиков, действующих 2-3 суток, в этом – случились перебои с морфином и «Омнопоном». Сейчас ситуация стабилизировалась. А до сих пор существовавшая на правах самодеятельности регионов паллиативная помощь стала официальной, благодаря принятому закону «Об основах охраны здоровья граждан в РФ».

Когда из больницы выписывают умирать

Петербург считается родоначальником хосписного движения в России – число хосписных коек у нас – 15-20 на 300-400 тыс населения, что приближается к европейским нормам (25-30 коек на 300-400 тыс населения). На деле же получают необходимую помощь в условиях хосписа далеко не все нуждающиеся. Если у пациента выявлен рак в 3-4 стадии, медикаментозная терапия в условиях больницы ему не полагается, и его выписывают домой – умирать. Почему? Этот вопрос «Доктор Питер» задал главному врачу Городского онкологического диспансера Георгию Манихасу:

– В диспансере нет и не должно быть страдающих хроническим болевым синдромом. Здесь находятся пациенты, у которых есть шанс либо на полное излечение, либо на лечение, которое продлит жизнь. Это важно для поддержания их воли к жизни и лечению. Мы говорим пациенту: «Сделаем операцию, проведем химио- и лучевую терапию, если вы пройдете этот долгий путь, у вас есть шанс на долгую продолжительную жизнь (из 112 тыс онкологических больных в Петербурге 50 % прожили 5 и более лет)». Если рядом на койке или в соседней палате находится пациент, который доживает последние дни, это серьезная психологическая травма для человека, которому предстоит борьба за жизнь, он может от нее отказаться.

– Поэтому и появились хосписы для тех, у кого нет надежды на выздоровление. Она, конечно и раньше была – 5 коек выделялось в стационарах для так называемого симптоматического лечения, но при том уровне смертности от рака, что был прежде, это капля в море. К сожалению, современный принцип оказания паллиативной помощи в стационарных учреждениях у нас искажен, – считает Георгий Манихас. – В хосписах может не хватать мест, потому что в них привозят умирать – это вынужденная мера в нашем неустроенном обществе (нет возможности ухаживать за смертельно больным человеком, маленькие дети в тесной квартире, проживание в коммуналке…). Главное предназначение хосписа на самом деле – подобрать своевременную терапию, например, чтобы вместо 4-6 уколов в день пациент мог получать 4-2 укола, чтобы процесс обезболивания не был обременительным ни для больного, ни для родственников. Основная нагрузка по лечению болевого синдрома должна ложиться на выездные бригады. От ее специалистов зависит климат в семье, где страдает человек, и качество симптоматической терапии на месте.

Мы лечим неправильно

Весь мир давно уже пришел к выводу, что начинать противоболевую терапию, если есть боли, надо задолго до того момента, когда их можно снять только наркотическими анальгетиками. – рассказывает главный врач хосписа №2, председатель правления Ассоциации паллиативной медицины, Заслуженный врач России Зоя Софиева. – Потому что чем позже мы ее начинаем, тем более агрессивно включаются психологические аспекты боли, и порог ее восприятия снижается. Период от терпимых болей до мучительных у каждого разный – у одного он длится два месяца, у другого, как это происходит с раком предстательной железы, – годами.

Ежегодно в РФ выявляется более 450 тысяч новых случаев. Это 1 онкодиагноз в минуту.
Выживаемость более 5 лет после постановки диагноза – менее 50 процентов.
В структуре смертности рак занимает 3-е место (12,2 процента) после сердечно-сосудистых заболеваний (56,4 процента), травм и отравлений (14,2 процента).
У женщин смертность от рака – на 2-м месте.

Чтобы поднять болевой порог надо сразу же определить характер боли. Она может быть разная. Вызванная висцеральными органами – печенью, желудком, снимается одними препаратами, от костных болей никакие обезболивающие средства не спасут, требуются лекарства, снимающие мышечный спазм. У пациента может быть инфаркт миокарда, прободная язва, осложнение после операции, то есть это необязательно онкологическая боль. Но врач поликлиники и даже хосписа не может поставить диагноз – онкологических больных в стационары не берут, если они неоперабельны, на амбулаторную диагностику им не добраться.

В результате доктор говорит больному: вам еще рано, потерпите боль. А слово «потерпите» в онкологии не должно звучать вообще!

В чем причина мучительных болей?

Наши больные мучаются от того, что в общей лечебной сети не организована грамотная противоболевая терапия, – продолжает Зоя Софиева. – Я читаю лекции для врачей поликлиник о том, что такое коррекция хронических болей в онкологии, когда и как ее начинать. Не представляете, сколько визиток я оставляла врачам после лекций, чтобы они задавали вопросы, как откорректировать болевой синдром. Ни одного звонка за годы проведенных лекций. И больные действительно остаются без помощи, несмотря на то, что условия для ее оказания существуют. Есть небольшие перебои с лекарствами, но их можно пережить с помощью заменяемых препаратов – человек не должен страдать.

Да, в городе все есть – и лекарства и выездные бригады и хосписы, но организационные вопросы запущены донельзя. В результате нередко оказывается, что семьи, в которых умирает от рака родственник, остаются наедине со своей бедой. А службы, созданные, чтобы помочь с нею справиться, работают сами по себе. И из-за этой разрозненности, мы теряем большую группу больных, которым необходима паллиативная помощь в хосписе, например, та же коррекция болевого синдрома.

Если человек «горит от рака» без обезболивания

Течение опухолевого процесса непредсказуемо, часто можно услышать: «Сгорел от рака». А он не сгорел, онкология появилась давно – минимум для развития опухоли 2 года. Рак груди развивается в среднем 10 лет до клинических проявлений. И в случае «реактивного» рака, того самого, от которого «горят», пациент оказывается заложником нашей системы здравоохранения, в которой получить инвалидность могут только абсолютно здоровые люди – столько бюрократических барьеров в течение длительного времени требуется перешагнуть. А при прогрессирующем раке шагать непросто. В результате человек, не имеющий инвалидности, остается без бесплатных обезболивающих средств. Так же, как отказавшийся от федеральной льготы на лекарственное обеспечение. Скажем, молодая женщина, перенесшая операцию по поводу рака груди, отказалась от лекарств, потому что хорошо себя чувствовала. Она подворачивает ногу и ломает шейку бедра. При обследовании выясняется, что это патологический перелом, у нее множественные метастазы. Что делать?

Читайте также: Питание если рак желудка

Как пояснил главный онколог Петербурга профессор Алексей Барчук, отказавшийся от федеральной льготы пациент может вернуть ее через полтора-два месяца.
Значит, до этого момента, он должен покупать обезболивающие препараты самостоятельно. Доживет ли он до возвращения льготы, неизвестно.

Выбора нет

Впрочем, и у имеющих право на бесплатное обеспечение лекарствами есть проблемы с назначением лекарств. Если человеку, покупающему препараты за свой счет, еще выпишут дорогой препарат, обезболивающий на 1-3 суток (пластырь «Дюрогезик» или таблетки «МСТ-континус»), то льготникам чаще всего достаются более дешевые инъекционные препараты.

– Мы тоже их не покупаем – для нас это дорого. – говорит главный врач хосписа №2. – Если я возьму в необходимом количестве пластырь, мне не хватит денег на другие лекарства. Поэтому я комбинирую: беру немного МСТ в таблетках, «Дюрогезик», остальное – ампулированные препараты.

При этом у профессионалов хосписов больные от инъекционных препаратов не превращаются в решето от уколов по 4-6 раз в сутки, в первую очередь потому, что там умеют разными средствами снимать хронические боли, а наркотическую терапию пациенты получают недолго. В домашних условиях нередко на фоне длительного использования инъекционных наркотиков или из-за локализации злокачественной опухоли больного некуда колоть (морфин депонируется под кожей и не поступает в кровоток), пластырь тоже бесполезен. На западе в таких случаях используется разные аптечные формы наркотических анальгетиков: больному дают несколько капель на язык или кладут таблетку кодеина за щеку, и препарат с кровотоком попадает куда надо. У нас этого нет.

При сильно выраженном болевом синдроме, распадающихся ранах, метастазах в кости, скоплении жидкости в брюшной полости в Америке и Европе больных везут не в хоспис, а в обычный госпиталь, где проводится хирургическое лечение, которое облегчит последние дни жизни. А у нас, согласно регламенту Минздравсоцразвития, “противопоказаниями для госпитализации в отделения интенсивной терапии и палаты интенсивной терапии являются все инкурабельные (неизлечимые) состояния, бесперспективные для клинической ремиссии”.

Наркодилеров среди врачей нет

Служба по контролю за легальным оборотом наркотиков (СКЛОН) управления Госнаркоконтроля по Петербургу и Ленинградской области утверждает, что у нас нет перетекания из легального оборота наркотиков в нелегальный. Но бесконечные проверки соблюдения жесткого антинаркотического законодательства в отношении законного оборота наркотических препаратов не ослабевают. И это одна из серьезных причин, по которым врачи амбулаторной сети и аптеки не любят иметь дело с наркотическими препаратами. Жестким это законодательство можно назвать местами, местами оно просто абсурдное и невыполнимое. Ни в одной стране мира таких драконовских мер нет. И сколько не ставили бы медики вопрос о его смягчении, оно только ужесточается.

Кроме правил Госнаркоконтроля врачи должны выполнять еще и правила Минздравсоцразвития. Скажем, если больному требуется 6 обезболивающих инъекций наркотического средства в сутки, надо собрать консилиум, который и примет решение по этому поводу под протокол. А кто ему будет делать уколы? По закону к наркотическому анальгетику могут подойти только врач и медсестра. Медсестра должна набирать шприц в присутствии доктора. Но амбулаторно обеспечить выполнение этого правила невозможно, поэтому чаще всего, в этом случае медицина держится на доверии – родственники часто колят лекарство сами по договоренности с врачом. Но если они случайно выбросят или раздавят пустую ампулу, у врача будут большие неприятности.

Как научить врачей нарколечению

В новом закон «Об основах охраны здоровья граждан в РФ», статья 42, пункт 2 гласит: «Паллиативная помощь оказывается медицинскими работниками, прошедшими обучение по вопросам оказания паллиативной помощи, в медицинских организациях в амбулаторных и стационарных условиях, а также в учреждениях системы социальной защиты населения» (ст.42). То есть работники, оказывающие паллиативную помощь должны-таки пройти обучение, которого до сих пор не требовалось. Отчего страдают в первую очередь пациенты:

– Есть масса препаратов, которыми можно заменить наркотики – я использую два лекарства, перекрывающих те же рецепторы боли, что и морфин. И если по каким-то причинам нельзя использовать наркотические обезболивающие, это выход из положения. Но очень мало докторов, особенно поликлинического звена знают о таких возможностях – в институтах паллиативная медицина не преподается, противоболевой терапии на дипломном этапе нет. Потому что до сих пор в номенклатуре Минздрава такой специальности, как паллиативная медицина, не было. Раньше хирурги, онкологи, терапевты амбулаторной сети обязаны были пройти обучение в Институте онкологии или в Городском онкологическом диспансере, потом об этом просто забыли. Сейчас мы начинаем образовательную программу по паллиативной помощи в новом вузе – СЗГМУ им. Мечникова.

Чего не хватает врачам и пациентам?

1. Не хватает прежде всего врачей и медсестер. Для медицинских работников вообще характерен так называемый «синдром выгорания», а в работе с неизлечимыми больными он быстро становится хроническим. Поэтому текучка кадров в этой сфере медицины очень велика.

2. Расширенного спектра препаратов для снятия хронического болевого синдрома и разумных правил контроля их применения.

3. Обязательной подготовки терапевтов в плане противоболевой терапии. Они вовсе не заинтересованы в мучениях пациента, но чаще всего не умеют квалифицировать болевой синдром и назначить грамотную противоболевую терапию.

4. Внедрения в практику обязательных стандартов оказания паллиативной помощи. Сегодня в амбулаторной сети все зависит от человеческого фактора – образования и опыта врача, его желания найти лучший способ облегчения состояния умирающему человеку. Если пациенту с врачом не повезло, он вынужден терпеть нечеловеческие боли.

5. Диагностики: в хосписах сегодня нет даже УЗИ. А если по «скорой» тяжелый пациент попадает случайно в городскую больницу, оттуда звонят в хоспис в панике с просьбой срочно забрать. Должны быть условия в больницах города, где такие больные имеют возможность получать медицинскую помощь. Сегодня она есть лишь в Госпитале инвалидов войны, который берет только своих пациентов.

6. Медицинских психологов – специалистов, которые знают и медицину и психологию. Наши психологи не имеют такого образования, а значит, у них нет клинического мышления, необходимого не только, чтобы снять стресс, но и чтобы рассказать пациенту как можно больше о его состоянии. Участковые врачи, которые больше других контактируют с онкологическими больными, теряются, потому что мало знают онкологию.

7. Информированности: пациент и его родные должны знать, что по закону каждый имеет право на противоболевую терапию, на достойное качество жизни, несмотря на то, что она исчисляется месяцами или неделями. Если вам отказывают в этом, обращайтесь в районный отдел по здравоохранению или комитет по здравоохранению.

Ирина Багликова